Утро в деревне

Первые петухи еще не пропели, а солнце уже поднималось, освещая верхушки вековых елей и сосен. В этот ранний час Миша уже не спал. Ступив босыми ногами на прохладный пол, он медленно встал с кровати и направился к выходу. Щебетание птиц поднимало настроение, и хотелось ступить на еще мокрую от утренней росы траву и побежать по лугу, наслаждаясь ароматом только что распустившихся полевых цветов.

ДУБ-РЕКЛАМА

Сами юбиляры показали публике новое грандиозно-идиотское шоу - "Юбилейный хит-парад на Красной площади". Сцену "Мельницы" украшала картонная Спасская башня и муляжи кремлёвских стен, а перед удивленными зрителями "по главной площади страны" проходили стройными колоннами доблестные представители аэрокосмических, водолазных, шпионских войск, пролетали самолёты, проезжали танки и даже проплывали пароходы. [читать всё]

Выйдя на крыльцо, Михаил потянулся, широко расставив руки и даже привстав на цыпочки. Было ему семнадцать лет, но выглядел он моложе. Над верхней губой еще только-только появился пушок, худые руки казались очень длинными, а острые коленки торчали из-под необычно больших и широких семейных трусов. Миша осторожно шагнул на холодную землю и пошел к колодцу. Лежавшая в будке собака встретила хозяина ласковым лаем. Деревня просыпалась.

Подойдя к смородине, чтобы сорвать спелую ягоду, Михаил увидел девушку, доившую корову. Это была соседка Зина. Каждое лето она приезжала к тетке в деревню. Зинаида была постарше Миши и выглядела как настоящая деревенская женщина. Круглые бедра. Большие груди, казалось, вот-вот разорвут блузку и выкатятся, как две спелые дыни. Из-под платка виднелось несколько ярко-рыжих локонов. Легкий ветерок играл складками юбки и то и дело обнажал красивые ноги. Миша увидел, что под платьем ничего нет.

- Чего уставился? - крикнула Зинаида. Лучше помоги ведро донести.

- И ничего я не уставился, - тихо сказал Миша и не спеша подошел к девушке.

- Ну тогда неси, да смотри не пролей, а то знаю я вас, - смеясь сказала Зина и побежала в дом.

Миша тихонько брел за Зиной и думал, какая она все-таки красивая, прямо как на картинах великих фламандских живописцев.

- Поставь ведро в сенках да заходи, попьем чайку, - прокричала Зина откуда-то из комнаты.

Робко пройдя в кухню, Миша сел за стол и налил чаю.

- А ты ничего. Мне нравишься. А я тебе? - тихо сказала Зина. Подняв глаза, Миша выронил из рук чашку. В дверях стояла она. Сквозь легкую, тончайшего шелка рубашку Михаил увидел вздымающуюся грудь. Два красных, как помидор, соска выпирали сквозь невесомую, словно ночная пелена, ткань. Яркие, как лучи солнца, волосы спадали на слегка прикрытые плечи. Большие голубые глаза пристально смотрели на онемевшего мальчишку.

- Пойдем, я покажу тебе свою комнату, - прошептала Зина, едва шевеля алыми, как цветы мака, губами.

Проглотив застрявший в горле пряник, словно загипнотизированный, Миша пошел за девушкой, не отводя глаз от ее прекрасной попки.

- Это моя кровать. Потрогай, какая она мягкая, - сказала Зина,- а лучше приляг!

Юноша сел на кровать и стал медленно проваливаться. Михаил почувствовал, что очутился в тазу с водой.

- Дура! - крикнул Миша и бросился бежать прочь. Долго он еще слышал звонкий озорной смех, сливающийся с рокотом работающих на полях тракторов. Деревня окончательно проснулась.